Продолжение. Начало здесь.

- Ого! Получается, мы сегодня общались с живым… то есть, самым настоящим миллионером? – Мира чуть слышно присвистнула и тут же сделала брови домиком: - Вот скажи, нафига миллионеру работать, а? Эхх…если бы я была миллионершей, махнула бы на Багамы… ну, или какие-нибудь Мальдивы! Не-не, лучше на Сейшелы! Да. На Сейшельский архипелаг. И даже думать бы про работу забыла!

- Тебя хватило бы на пару недель. Максимум, на пару месяцев. А потом взвыла бы от безделья, без вариантов. – Усмехнулась Люба, двумя пальчиками подхватывая высокий бокал за тоненькую ножку. Сделала глоток вина, облизала губы розовым язычком.

- Почему это взвыла бы? Плохо ты меня знаешь…

- Как раз очень хорошо знаю. Потому и говорю: деятельному человеку достаточно нескольких недель, чтобы полностью восстановиться и воспрянуть духом. И тогда жизненно необходимо снова окунуться в круговорот дел, чтобы не ощутить себя кораблём, севшим на мель. Такова человеческая суть: любому важно чувствовать себя востребованным. Нужным. Ощущать свою полезность – ведь на этом строится чувствование своей ценности для общества.

- Общество меня не сильно волнует. – Мирослава качнула головой, поджав губы, откинулась на спинку дивана.

- Это тебе так кажется. А на самом деле, лишь единицы готовы к полной изоляции от общества, и даже жаждут этого всей душой. Потому что путём долгих мытарств, ошибок, покаяний и искуплений пришли к пониманию истинной ценности человеческой жизни. Это отшельники, которых впоследствии причисляют к лику святых. Ты готова стать отшельницей?

- Нет, конечно! – Мирослава засмеялась, тряхнув золотистыми волосами, отчего те покатили солнечными волнами по плечам. – Я немного не о том. Мне кажется, моя жизнь не слишком сильно влияет на жизнь общества в целом, и потому привязывать свою ценность к той пользе, которую я приношу человечеству, не совсем правильно.

- Согласна. Истинная ценность человеческой жизни состоит не в этом. – Люба вернула пустой бокал на стол, и с выдохом облегчения откинулась на мягкую подушку. - И всё же, осознаёшь ты это, или нет, но пока остаёшься частью общества, ты неизбежно находишься с ним во взаимодействии… пытаешься найти свою нишу в этом огромном улье, и, подобно пчеле, подсознательно чувствуешь потребность делать мёд. Побездельничать можно… но только чуть-чуть – чтобы дать организму отдохнуть. Долго прозябать без дела не стоит. Иначе можно зачахнуть – даже среди белоснежных прасленских песков на Сейшелах, милая.

- Нуу, не знаааю… - Мира склонила голову набок и мечтательно вздохнула: - Когда нет нужды вкалывать ради пропитания, какой смысл суетиться? На счетах миллионы – можно расслабиться. Тем более, когда кругом такой парадиз. – Подумала с секунду и добавила, махнув рукой: - Да я бы и там нашла чем себя занять. Ныряла бы, плавала, загорала… собирала ракушки на берегу… пила пина-коладу и фруктовые фреши… А вечером танцевала бы до упаду под крупными алмазными звёздами – красотааа!

Люба чуть заметно кивнула, впустив отсвет пламени свечи в смешливый взгляд:

- Нанырявшись в прозрачные волны Индийского океана и налопавшись манго, ты быстро ощутишь прилив сил, Мирусь. И однажды, греясь на пропитанном солнцем пляже Ансе Лацио, вдруг почувствуешь, как тебя распирает изнутри горячая, бурлящая энергия… как настойчиво она ищет применения, кипит, жаждет быть потраченной с пользой. Если не дать ей выхода – затухнет, как огонь без кислорода. Человек, привыкший к труду, именно так всё это ощущает. Про хронических бездельников не скажу, потому что с такими не сталкивалась: их попросту нет на моей жизненной орбите. Ты трудишься всю свою жизнь, а значит, твои энергии приучены регулярно обновляться, как вода в реке. Застой не для тебя. Макалистер из того же теста – ты же читала его биографию. Всю жизнь в трудах, аки пчела. Останови такого - взорвётся! Или завянет. Так тоже бывает.

- Возможно, ты и права… хотя всё равно так хочется на Сейшелы!

Мира со вздохом бросила тоскливый взгляд в сторону леденящей черноты за окном.

- Мне тоже. Но не навсегда. Так, на пару-тройку недель. Насытиться теплом, накупаться, запастись солнцем, и снова за дела.

- Думаю, Макалистер так и поступает. Ты же видела, какой он холёный. Ни усталости, ни следов измождённости на лице.

- Да, для своего возраста шикарно выглядит. Он меня крайне заинтересовал…

- Не хочешь же ты сказать, что, прояви он настойчивость…

- Почему бы и нет?

- Хмм… ладно, не моё дело. – Мира опустила ресницы, и пожала плечами, едва заметно качнув головой. Она никак не могла представить брызжущую молодостью и красотой русскую мадам Рекамье с этим престарелым, пусть и невероятно умным, банкиром.

На втором курсе иняза, вместе с другими студентами, она отправилась летом в трудовой лагерь под село М***. Дни в лагере засчитывались за летнюю практику, да к тому же правление колхоза пообещало неплохо заплатить за оказанную в полях помощь. Девчонки и ребята вместе споро работали, весело отдыхали – дни пролетали незаметно в студенческой семье. А по субботам выезжали всей гурьбой в М*** - напариться, нахлестаться берёзовыми вениками и отмыться до скрипа в общественной бане.

Мира, как и остальные девушки, заваривала в тазике ромашку, крапиву, календулу – ополаскивала всё тело и особо тщательно – волосы, которые от душистого витаминного настоя становились шелковистыми, здоровыми и блестящими.

Напившись чаю с малиной и хорошенько обсохнув, румяные и счастливые, всей компаний грузились в два автобуса, поджидавших у входа – так и возвращались в лагерь.

И вот однажды, в одну из таких банных суббот, в Мирином автобусе, помимо студентов, оказались другие пассажиры – бригада, нанятая правлением для ремонтных работ. Девушки только впорхнули в пазик, как среди рабочих повисла напряжённая тишина. Мира тогда уже почувствовала укол тревоги, поймав на себе вспыхнувший взгляд одного из немолодых мужчин с отталкивающе грубыми чертами лица, чёрного от загара.

Пока блондинка шла по проходу, незнакомец не сводил с неё бесцветных глаз, горящих странным огнём. Стало так неприятно, что девушка поскорее уселась у окна, стараясь выбросить увиденное из головы. Болтая с подружкой, вскоре полностью отвлеклась от тревожного ощущения. Как обычно, со смехом подпрыгивали на ухабах, все вместе шутили и распевали девчачьи песни.

Медовое июльское солнце пробивалось через стёкла автобуса, а тот жужжал себе весело по извилистой сельской дороге, поднимая за собой облако пыли. Намытые ромашкой светлые волосы девушки распушились, блестели чистым золотом, ярко переливаясь в тёплых солнечных лучах.

Мира как раз рассмеялась вместе со всеми, чуть запрокинув голову, как внезапно ощутила чужое прикосновение к затылку.

Резко обернувшись, нос к носу столкнулась с опасно тлеющими бесцветными глазами. Вскрикнув от ужаса, обомлела, увидев, как заскорузлая мужская рука ласкает её длинные волосы, а грубое пожилое лицо расплывается в отвратительном оскале.

Ступор, правда, длился всего миг: уже в следующую секунду Мира с омерзением выхватила свои волосы из когтистых лап, и так рявкнула на сластолюбца, что теперь уже тот остолбенел:

- Это что за дичь?! А ну, убрал свои грязные грабли!

- Как же я их уберу от такой красоты? – Проблеял, опомнившись, и снова потянулся к белокурым завиткам.

Но тут уже все девчонки единым фронтом встали на дыбы, отогнав беса к остальным товарищам, которые, к счастью, его не поддержали. Да и водитель пригрозил высадить нарушителя спокойствия посреди поля, если ещё поступят жалобы.

Волосы, правда, потом пришлось перемыть. А Мире долго ещё снились широкие лапы, тянущиеся к её голове.

С тех пор, девушку передёргивало всякий раз, когда к ней проявляли внимание возрастные мужчины. В их огрубелых чертах сквозило что-то неуловимо схожее с тем неприятным лицом из прошлого… казалось немыслимым подпустить к себе немолодые руки, даже несмотря на ухоженность кожи и чистые ногти.

Продолжение здесь.

Предыдущая глава.

Навигация по каналу.